Романтичный образ морской девы, у которой еще немало других имен, веками томил человеческое воображение.
Прекрасные длинноволосые девушки с рыбьими хвостами встречаются в мифах едва ли не всех народов. Если сказители жили далеко от побережий, фантазия изобретала дев речных или озерных. Когда с водой было совсем туго (например, в пустыне), то воображение не сдавалось и придумывало "дев колодезных". Нимфы, сирены, наяды, нереиды, океаниды, русалки, мелузины, лорелеи, ундины...
Признанный прародитель морских дев - вавилонский бог Оаннес, который долго менял форму, пока не стал существом с головой и торсом мужчины и рыбьим хвостом вместо ног. А первой рыбохвостой женщиной стала Атаргате - сирийская богиня Луны и рыболовства.
Нереиды и океаниды
Фантазия греков размножила морских богинь в невероятном количестве. Три вида нимф - "богинь влаги", сто нереид, три тысячи океанид...
Нереиды, дочери морского бога Нерея, жили во дворце отца - в глубинах моря. Там они пряли на золотых прялках, а на досуге водили хороводы в такт волнам, катались на спинах дельфинов, в лунные ночи выходили на берег, пели и состязались с тритонами - рыбохвостыми чудищами.
Океаниды вели столь же привольную жизнь в океане. Хотя бури не очень-то щадили этих морских дев, они, как и нереиды, заботились о мореходах.
Каждая река, любой ручей или источник имели свою покровительницу - наяду. Беспечная болтовня наяд в журчанье вод слышалась всякому греку с поэтической жилкой.
В урочный час толпы нимф стекались на Олимп - и в пиру, и в совете быть рядом с первейшими богами. Легкомысленные девы становились женами и возлюбленными богов, а изредка и простых смертных, провожали на войну и подвиги своих сыновей-героев, а потому, согласно преданиям, знавали и печали, и тяжкие думы.
Нимфы и сирены
Но греки упрямо рисовали их пленительными резвушками -полунагими или в легких одеждах. Были они смертны, но знали секрет вечной молодости; игривы, но не распущенны. Вспомним греческие скульптуры и рисунки на амфорах; какой любви и любования удостаивались нимфы, с каким целомудрием художники запечатлевали чистые линии их обнаженных тел!
Не спешите с возражением, что нимфы - это не вымышленные животные. Без представления о голенастых греческих богинях не обойтись: средневековые морские девы родились в полемике именно с ними. Христианство не сочло нужным изгонять второстепенных языческих богинь - оно их узурпировало и изменило в своих интересах. Путь изменения был нащупан случайно: миф мифом вышибать, притом тоже греческим.
"Физиолог" (III в., образец для будущих бестиариев) выхватил из гомеровской "Одиссеи" эпизод с сиренами и перетолковал по-своему: "Нравоописатель сказал о сиренах, что они смертоносны. Водятся они в море и поют песни приятным гласом. И моряки, которые проходят по тем местам, когда слышат мелодию песен, настолько заслушиваются, что теряют сознание, падают в море и погибают. А образ сирен до пупка женский, другая же половина птичья. Таким же образом всякий "двоедушный человек коварен во всех своих путях". Есть люди, которые идут в церковь, но от грехов не удаляются.
Входят в церковь в образе агнцев, а выходят в образе скотов. Такие несут в себе пример сирен, сил супостата, которые ласкательством обольщают души нетвердых". Далее аналогия понятна. Одиссей на мачте-кресте уподоблялся Христу, корабль - церкви, сирены -плотским желаниям. "Сердце усладноё пенье сирен бедоносных" стало прообразом мирских благ, губящих душу. Только путы удерживали
Одиссея (как и всякого доброго христианина) от грехопадения и гибели для вечного спасения... Аллегория поддавалась дальнейшему развитию. Три сирены суть алчность, гордыня и распутство. Корабль - наше тело, кормчий, который засыпает и утопает, - душа.
Камертон разумения был найден: морские блудницы будут осуждены. Не беда, что по описанию и Овидия, и Плиния греческие сирены - полуженщины-полуптицы. От рукописи к рукописи они теряют крылья, получают хвосты, расстаются с птичьими лапами... К XII столетию только единичные авторы помнили об их "воздушном" прошлом. Рыбий хвост сперва прилаживали к коленам и только позже "нашли" красивый переход от бедер. Порой хвост, оставляя рыбьим, вытягивали до длины змеиного или раздваивали. Пленительные нимфы безвозвратно "оскотинились", переродившись в жупел против соблазнов.
В руки морские девы получили гребень и зеркало - атрибуты женской суетности и ведьмовства. Ученые мужи нашли этому хитрые объяснения, гребень - метаморфоза плектра, которым сирены ударяли по струнам лиры, а зеркало - Луна из руки сирийской Атаргате. (Возможно, все проще: гребень и зеркало сами просились в руки длинноволосых морских прелестниц.)
Чары женщины, благодаря двойной природе сирены, описывали как опасные соблазны заморских странствий. А морские приключения уподобляли превратностям страсти. Сирены были слеплены из двух вековых страхов: перед женщиной и перед морем. Две бездонные манящие бездны, две темные стихии... А в сказках пробивался еще один страх - уже исключительно женский. Страх перед соперницей, "роковой женщиной" которую (при отсутствии еще самого понятия) воплощала морская дева.
Как газетные "утки" ловили русалок
Самые уродливые морские девы - с обвисшей грудью и безобразными лицами - на иллюстрациях бестиариев. Самые миловидные -в светских гравюрах и на картах эпохи великих географических открытий: там они узки станом, прелестны ликом и подгибают хвосты кокетливыми кольцами. Ни об одном звере фантастического зоопарка не сочинено столько шедевров, скольких удостоилась морская дева.
Напомним имена Пушкина и Гоголя, Римского-Корсакова и Даргомыжского - и остановим, не упомянув даже незабвенную русалочку Андерсена и Лорелею Гейне...
Покуда поэты XIX века романтизировали и возносили морских дев на неслыханную даже в античности высоту, а Малларме видел в бокале шампанского море и белые бедра сирен, - журналистика делала все, чтобы погасить ореол. Что ни год появлялись газетные утки о поимке очередной морской девы, причем с такими прозаическими подробностями, что душу воротило. Таков был закат морских дев: дифирамбы лучших поэтов - и роль "снежного человека" уже в прессе прошлого столетия.
Если пройтись с сетью по "восточным источникам", можно и там выловить целый косяк морских дев. Есть они и в сказках, и в мифах, часто были сюжетом картин, скульптур, японских статуэток нэцкэ (только глаза дев с характерным восточным разрезом, а рыбий хвост тот же). Правда, и изображения встречались откровеннее: японские и китайские мастера в охотку рисовали соитие морских дев с другими морскими чудищами, например, с осьминогами...
Но в целом хвостатые девы на Востоке не выдерживали конкуренции с морскими драконихами. Сознание восточного мужчины, не побывавшее в долговременных тисках ригоризма и пуританства (речь идет о "дальневосточных" культурах, а не о регионах ислама), не нуждалось в любовании "нездешними" женщинами. Для восточного воображения морские девы никогда не олицетворяли встречные судороги восхищения-отвращения, не были, говоря современным языком, предметом "сублимации либидо в творчестве". Просто незаурядные обитательницы моря, не больше.
Кстати, именно японцы делали самые искусные подделки морских дев. В1961 году на выставке в Британском музее "Все о морских девах", к японским чучелам для ясности были приложены рентгеновские снимки: иначе места соединения обезьяны с рыбой не угадать...
Морские девы благополучно переплыли реку времен. Их рыбий хвост нет-нет да мелькнет то в стихах, то в прозе. Они по-прежнему воспламеняют художников, неистребимы в геральдике, на медалях и этикетках. Без них не обходятся морские празднества...
Автор: Л.Назаренко Источник: "Интересная газета. Мир непознанного" №6 2012 г
